Я еще не доел мороженое, которое начал ещё на набережной, когда мы вошли во двор апарт-отеля, где отдыхали каждый год. Мы только что приехали с семейного ужина в пляжном баре, где мы рассказывали анекдоты  и кушали самое любимое блюдо этого времени года —  сардины на шпажках и  гаспачо. В здании из четырнадцати этажей и восьмисот комнат, расположенном на первой береговой линии, было много людей. Они находились в ресторане на первом этаже, ресторане на шестом этаже, игровой комнате на пятом этаже, театре, круглосуточном тренажерном зале и на маленьких, освещенных верандах каждой из квартир. В ту ночь мне было сложно уснуть, я волновался, представляя себе жизнь этих людей и их семей, которые в этот вечер решили не ходить на набережную. Я представлял, как они готовят домашнюю пиццу, наслаждаются карточной игрой, смотрят шоу в развлекательном центре апарт-отеля или заводят друзей во время игры в  бильярд на пятом этаже.

На следующий день мы устали от целого дня на пляже, и было уже поздно идти на прогулку и ужинать жареной рыбой в порту. Мы приготовили домашнюю пиццу, включили свет на террасе и после карточной игры сыграли в бильярд на пятом этаже. В эту ночь мне тоже не спалось, я переживал, представляя себе жизнь других людей, других семей, которые решили, что в эту ночь они не останутся в апарт-отеле. Я представлял, как они рассказывают анекдоты в баре на пляже, закусывая шпажками с сардинами и стаканом гаспачо. Потом они шли  за мороженым на набережную.

Это было моё первое лето с тех пор, как мне без какой-либо определённости сообщили мой срок годности, когда я осознал, что до того, как заболеть той самой болезнью, о которой меня предупредили, той, на которую у меня было 50% шансов, у меня уже начинается болезнь, название которой состояло из двух частей:  «страх» и «возможность упустить что-то».

И с тех пор в моей жизни поселилась тревога, вызванная моим желанием жить.