глава 4
Предположим, что…
Спустя годы после этой попытки, когда я понял масштаб самой жизни и, следовательно, смерти, я взял в руки его дневник, чтобы узнать, почему он хотел покончить с собой: самое худшее, что могло с ним случиться, — это то, что он выживет.
14 августа 2002 года
«Недавно я споткнулся на улице и оглянулся назад, словно что-то могло стать причиной этого. Ничего, я полагаю: новые кроссовки, которые очень хорошо держатся на ноге. В тот же день я разразился большой тирадой из-за мелочи: пятно на моём костюме заставило меня снова кричать. Она сказала, чтобы я не волновался, что это можно исправить, постирав его.
В другой день, примерно через неделю, я ещё один раз споткнулся и упал на землю. Я огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы стать причиной этого: ничего. Я отряхнул колени и начал симулировать. После этого падения, того самого, которое свалило меня на землю, я начал ходить, переваливаясь с боку на бок. Наверное, из-за боли. Спустя неделю я решил поехать на работу на машине, чтобы не ходить пешком (я не мог устойчиво ходить несмотря на отсутствие болей), но я не смог найти свою машину, поэтому в итоге заявил о краже. Она оказалась на задней улице. Я стал рассеянным.
Я снова ездил на работу на метро. Но вскоре я перестал запоминать, где нужно делать пересадку, линии метро и даже то, где находится офис. Я мог провести час, глядя на карту, пытаясь понять, на какой остановке я остановился, или где находится офис. Я постоянно опаздывал, меня уволили. Четвертая работа за шесть месяцев. Кризис, я полагаю. Мы много спорили, не столько из-за работы, сколько из-за пятен на моем костюме, всех ключей от дома, которые я потерял, моих криков в неподходящее время (сейчас я уже не помню, почему). Мы ссорились из-за пустяков, как она говорила.
Я уже давно спотыкаюсь по нескольку раз в день, но я больше не оглядываюсь назад, я думаю, что все дело в ногах или в голове. На прошлой неделе вечером я подавился свиным шашлыком и разозлился, очень разозлился, как будто это была не моя вина, как будто, как в случае с пятнами на костюме, их поставили другие. Я попросил её развестись со мной, и я до сих пор не знаю почему».
18 августа 2002 года
«У меня назначена встреча в медицинском центре. Теперь, когда я живу с ней, моя мама начинает думать, что всё это не случайно. Я спотыкаюсь, забываю, постоянно спорю. Как вчера, как позавчера, как несколько месяцев назад. Мне страшно». Его последние две страницы. Тревога больше не позволяла ему писать, поэтому я полагаю, что он писал, чтобы понять тот день, когда он хотел лишить себя жизни:
Врач. Генетик. Результат теста: положительный. И все это впереди, надо полагать. Инвалидное кресло, свисающая слюна. Все, что ему не сказали. Жаль, что у него еще остались нервные клетки для воображения. Разум заполняет пробелы и часто делает это правильно. Дрожь от страха и болезни. Его привязывали к стулу, к кровати. В конце концов он стал бы есть через трубку, дышать через другую, забыл бы, кто его дети. Овощ. Меньше, чем растение. Одинокий. Белые стены больницы. Снотворное.
Он убежал, чтобы не подвергать себя конкретной определенности. «Я не могу», — сказал он в конце концов на той скамейке в парке Эль-Ретиро. Не так-то просто умереть, я полагаю.
Мы будем рады узнать ваше мнение и увидеть ваши комментарии по поводу данной публикации.
Перейдите в раздел Форум, чтобы поделиться своими мыслями и комментариями, а так же задать вопрос Луису в разделе «Хроника предсказанной судьбы».
